Беньямин Кристенсен был младшим из двенадцати детей богатого и влиятельного
торговца мануфактурой из Виборга.
Окончив престижную гимназию, юный Беньямин отправился в столицу изучать
медицину.
Однако медицинской карьере не суждено было сбыться - виной тому красивый
природный голос Кристенсена. Однажды его пение случайно услышал известный
датский оперный исполнитель. Он посоветовал студенту-медику профессионально
заниматься вокалом. Следуя этому совету, Кристенсен совершил первый крутой порот
в своей судьбе - бросил университет и в 1901 году поступил в училище датского
Королевского оперного театра. Параллельно Кристенсен изучал драматическое
искусство.
Дебют на оперной сцене состоялся в 1902 году. Во время представления оперы Моцарта
"Дон Жуан" (Кристенсен исполнял партию Мазетто) у молодого исполнителя возникли
проблемы с голосом - в горле образовался ком, голос ослаб. Врачи решили, что
причиной стал нервный срыв. С оперной сценой пришлось распрощаться навсегда,
После завершения курса актерского мастерства Кристенсен поступил в театр Орхуса,
где исполнял самый широкий репертуар ролей, играя на одной сцене с такими
выдающимися театральными актрисами, как Бетти Нансен и Бодил Ипсен.
Здесь он поставил свой первый спектакль в качестве режиссера.
Через три года Кристенсен переехал в Копенгаген и начал работать в Народном
театре. На одном из спектаклей (по воспоминаниям это был "Алладин", а Кристенсен
играл джина) голос снова подвел его - он настолько ослаб, что зрители весь
спектакль кричали актеру "Громче! Громче!". После такого провала в 1907 году
Кристенсен ушел из театра. И хотя голос с годами к нему вернулся, он никогда больше
не выступал на сцене (даже отказался от легендарного предложения Энрико Карузо).
Оказавшись без средств существования, обремененный женой и двумя маленькими
детьми, он занимался всякой поденщиной - работал корректором в газете, продавал
картошку в Германию, пока не стал торговым агентом по продаже дорогого
французского шампанского. Работа эта приносила немалый доход, и Кристенсен не
бросал ее, даже став известным режиссером.
Следующий резкий поворот в судьбе Беньямина Кристенсена произошел в 1910 году.
Легенда гласит, что однажды Кристенсен на улице увидел, как полицейский грубо
тащит за руку знакомую актрису. Не раздумывая, Кристенсен бросился на помощь, и
только потом понял, что снимается кино. Актрису звали Аста Нильсен, снималась
заключительная сцена фильма Урбана Гада "Бездна". Пораженный реализмом и
драматическим потенциалом нового искусства, к которому он раньше относился с
недоверием, Кристенсен в тот же вечер засел за сочинение своего первого
киносценария. Это был сценарий фильма "Таинственный Х".
В 1912 году Кристенсен дебютировал как актер в фильме "Пояс судьбы" у Карла
Розенбаума. Кристенсен остался недоволен картиной, и в 1913 году подписал контракт
с фирмой "Дания Биофильм". Впрочем, уровень фильмов, в которых он снимался,
по-прежнему не удовлетворял актера.
В том же году Кристенсен увидел французскую ленту "Отверженные" Альбера
Копеллани, которая произвела неизгладимое впечатление на актера. Осознав, на что
способно современное киноискусство, он с удвоенной силой стал пробивать
реализацию своего первого сценария "Таинственный Х".
В марте 1913 года группа датских бизнесменов из Орхуса выкупила у немецких
инвесторов компанию Карла Розенбаума, которая переживала тяжелые времена - денег
было потрачено много, а фильм снят всего один (тот самый "Пояс судьбы"). Кристенсен
со своим сценарием и новыми идеями оказался как раз кстати. Компания дала ему
полную свободу действия - он выступил как режиссер, автор сценария и исполнитель
главной роли. Через три месяца, против двух недель, как было принято в те годы в
датском кино, картина была готова.
Успех был оглушительным. Вместе с "Атлантидой" Блома картина считалась лучшим
датским фильмом 1913 года. Кристенсен объездил с ней полмира, только в Америке было
продано более 100 копий и собрано не менее 600 тысяч долларов.
В 1915 году Кристенсен выкупил контрольный пакет акций Dansk Biograf Kompagni, переименовав
ее в Benjamin Christensen Film. Теперь он мог снимать свои фильмы по своим сценариям на своей
собственной студии.
Следующим фильмом режиссера стал мелодраматический триллер "Ночь мщения", в
котором Кристенсен опять был и автором сценария, и режиссером, и исполнителем
главной роли, а вдобавок еще и продюсером. Работа длилась более полугода, иногда
сцены снимались по 10 дублей. И этот фильм имел огромный успех у публики и зрителей.
Карл Дрейер в статье "Беньямин Кристенсен и его идеи" писал: "Два ранних фильма
Беньямина Кристенсена, конечно, означали гигантский шаг вперед в то время.
Удивительной была их техника, потрясающая в деталях, на фоне которой сценарии
казались особенно серыми... За этими двумя фильмами просматривалась личность,
необычная среди деятелей кино, или, по крайней мере, необычный в то время человек,
который точно знал, чего он хочет, и который шел к своей цели с несгибаемым
упорством, невзирая ни на какие препятствия. Все были взбудоражены тем, что на
создание фильма он тратил полгода (тогда как обычной нормой были 8-10 дней). Его
сочли ненормальным. Но последующее развитие показало, что именно он осознал
будущее".
Тем временем сам Кристенсен был увлечен следующим проектом - трилогией о
суевериях и человеческих предрассудках. Материалы он начал собирать еще до войны,
скупая в своих европейских турне старинные книги о колдовстве, ведьмах и
средневековых способах борьбы с ними.
После войны датские киностудии были не в состоянии осуществить грандиозный
замысел Кристенсена. Он был вынужден обратиться к шведским соседям, где нашел
понимание у знаменитого кинопромышленника Чарльза Магнуссона.
Съемки длились почти год и стоили около 2 миллионов крон. "Ведьмы" стали самым
дорогим немым фильмом в истории скандинавского кино. Картина, переполненная
сценами пыток, ужасов, сатанинских шабашей и кадрами с обнаженными фигурами
вызвала неоднозначную реакцию у критиков и публики. Одни считали ее
безнравственной и богохульной, другие называли фильмом, опередившим свое время.
Так, газета "The New York Times" писала: "Господин Кристенсен, приезжайте к нам со своим
фильмом через 25 лет, возможно, Америка к тому времени дорастет до вашего
искусства".
Без купюр картина демонстрировалась только в Швеции и Дании; зрители других стран
увидели фильм или спустя много лет, или в сильно порезанном виде.
Примечательно, что у Кристенсена в картине наряду с профессиональными актерами
снимались и типажи (задолго до эйзенштейновской теории типажей). Так,
исполнительницей одной из центральных ролей Марьи-ткачихи была 78-летняя уличная
продавщица цветов Марен Педерсен. Чтобы пожилая женщина, не имеющая никакого
кинематографического опыта, двигалась правильно относительно камеры, Кристансен
привязывал к ее ногам веревочки, с помощью которых направлял ее в нужные стороны.
Примерно через 25 лет точно таким же способом работали с непрофессиональными
актерами Роберто Росселини и прочие неореалисты.
Кристенсен не стал снимать остальные части задуманной трилогии ("Святые" и "Духи").
В 1923 году режиссер уехал в Германию. Там он поставил две картины и сыграл главную
роль в фильме "Михаэль" у своего великого земляка датского кинорежиссера Карла
Дрейера.
В 1925 году Кристенсен по контракту с MGM приехал в Голливуд. Для этой студии режиссер
снял два фильма - "Дьявольский цирк" с Нормой Ширер и "Насмешка" с Лоном Чейни.
Первый был принят хорошо, второй потерпел полный провал (некоторые считают, что
это худший из всех фильмов MGM, в которых снимался Лон Чейни).
После неудачи Кристенсен ушел из MGM на небольшую киностудию First National Pictures, для
которой он поставил 4 фильма. Это были в основном комедийные хорроры на манер
популярной в те годы ленты Пауля Лени "Кот и канарейка".
По словам самого режиссера, его лучшими американскими фильмами были два первых из
снятых для First National Pictures - "Ястребиное гнездо" и "Дом с призраками". Из четырех
картин до наших дней дошла только одна - "Семь ступеней к сатане". Последняя из этих
лент - "Дом ужаса" - была уже звуковой. В интервью газете в 1952 году Кристенсен
рассказывал, что на съемках именно этого фильма он изобрел приспособление, в
корне изменившее кинематограф того времени. Дело в том, что в начале звуковой эры
киноактеры были буквально привязаны к микрофонам. Диапазон тогдашних
записывающих устройств был чрезвычайно мал, и каждый раз нужно было выстраивать
сцену так, чтобы артисты произносили свои речи рядом со скрытым от глаз зрителей
микрофоном. Тогда Кристенсену, по его словам, пришла в голову идея - он привязал
микрофон к длинной удочке и попросил одного из актеров перемещаться по студии, в
то время, когда помощник режиссера "преследовал" его свисающим с удочки
микрофоном. Таким образом, актеры обретали прежнюю свободу движений, как в немом
кино. Через неделю все голливудские студии были оснащены длинными удочками или,
как мы говорим сегодня, микрофонными журавлями.
В 1930 году, вернувшись из поездки в Данию, где он пробыл год, Кристенсен оказался в
совершенно другом Голливуде. Разразившийся экономический кризис и окончательное
утверждение звукового кино до неузнаваемости изменило мир кинематографа, в
котором выдающемуся режиссеру эпохи великого немого места не было.
В 1935 году после пяти лет простоя Кристенсен возвратился в Данию. На родине с 1939 по
1941 годы режиссер поставил 3 социальные драмы на тему семьи ("Дети развода",
"Ребенок", "Идем со мной"), а в 1942 - шпионский триллер "Дама в светлых перчатках". Это
лента в прокате с треском провалилась, несмотря на то, что датчане, в знак протеста
против немецкой оккупации, старались ходить на датские фильмы, игнорируя
немецкие. После провала режиссер окончательно ушел из кинематографа.
В последние годы Кристенсен управлял небольшим кинотеатром в пригороде
Копенгагена.
Биография составлена по материалам зарубежной литературы. Авторы:
zhugeliang30 и
Потейка
31