Лидия Алексеевна Чарская (настоящая фамилия
Чурилова, при рождении Воронова) - русская детская писательница и актриса.
Бо́льшая часть произведений Чарской посвящена школьной жизни (в основном её
книги - о воспитанницах закрытых школ-пансионов), любви, девичьей дружбе («Записки
институтки», «Белые пелеринки»). Также одна из излюбленных тем писательницы -
приключения потерянных, осиротевших или похищенных детей («Лесовичка»,
«Сибирочка»). Ею также было написано множество книг и рассказов по истории России
(«Смелая жизнь», «Газават», «Так велела царица»). Кроме того, писала также сказки
(«Дуль-Дуль, король без сердца», «Мельник Нарцисс», «Чудесная звёздочка», «Дочь
Сказки», «Король с раскрашенной картинки», «Подарок феи», «Царевна Льдинка»).
Детство и юность
Родилась в Санкт-Петербурге 19 января 1875 года у прикомандированного к
Николаевской Инженерной академии поручика лейб-гвардии егерского полка Алексея
Александровича Воронова и Антонины Дмитриевны Крахоткиной. Они поженились за год
до рождения дочери, 18 января 1874 года.
Крёстными родителями будущей писательницы стали её дед по отцовской линии
генерал-майор Александр Алексеевич Воронов и тётя по материнской линии Ольга
Дмитриевна Крахоткина. Дедом Лидии по материнской линии был петербургский купец
Дмитрий Сергеевич Крахоткин, он скончался ещё до её рождения. Отец Лидии
изначально был военным инженером и к 1913 году дослужился до генерал-лейтенанта.
В своей автобиографической повести «За что?» Лидия Чарская пишет, что её мать
Антонина умерла в родах, и девочка воспитывалась сёстрами матери. Спустя месяц
после того, как Лидии исполнилось 10 лет, в феврале 1885 года Алексей подал прошение,
чтобы его дочь приняли на обучение в Павловский институт благородных девиц (ныне
Гимназия №209), куда Лидия поступила спустя год. 10 ноября 1885 года Алексей женился в
Царском Селе на своей двоюродной сестре Анне Павловне Вороновой, дочери генерала
от артиллерии Павла Алексеевича Воронова; от этого брака родилось ещё четверо
детей: Павел, Александр, Анна и Наталья.
В Павловском институте Лидия провела семь лет. Впечатления об институтской жизни
стали материалом для её будущих книг. Она с 15-ти лет вела дневник, который частично
сохранился и отрывки из которого были изданы как её первая книга «Записки
институтки», а уже в десять лет она сочиняла стихи.
В августе 1897 года Лидия подала прошение о приёме на драматические курсы в
Императорское Санкт-Петербургское Театральное училище. На третьем курсе, играя в
экзаменационных спектаклях в Михайловском театре, впервые начала использовать
псевдоним Чарская (от "чары", "очарование"). В сентябре 1900 года была утверждена
внеклассным художником на действительной службе в Императорских театрах.
Окончив курсы спустя год, она поступила в Александринский театр, в котором
прослужила до 1924 года.
Литература
За работу в театре платили не слишком много, что в конечном итоге и подтолкнуло
Лидию, очень нуждавшуюся в средствах, к писательскому делу: в 1901 году она начала
писать повесть «Записки институтки», основанную на её школьных дневниках,
которая публиковалась по частям в детском журнале «Задушевное слово» (почти все
дальнейшие повести писательницы изначально по частям выходили в этом журнале)
под её сценической фамилией Чарская (в дальнейшем, за редким исключением, во всех
дореволюционных изданиях её книг её именем на обложках и титульных листах было "Л.
А. Чарская" или просто "Л. Чарская").
«Записки институтки» принесли Чарской необычайный успех: она стала поистине
"властительницей дум" российских детей, особенно школьниц. Так, в 1911 году комиссия
при Московском обществе распространения знаний докладывала на съезде по
библиотечному делу, что, согласно проведённым опросам, дети среднего возраста
читают в основном Гоголя (34%), Пушкина (23%), Чарскую (21%), Твена (18%), Тургенева (12%).
Журнал «Русская школа» в девятом номере за тот же 1911 год сообщал: «В восьми
женских гимназиях (I, II и IV классы) в сочинении, заданном учительницей на тему
"Любимая книга", девочки почти единогласно указали произведения Чарской. В анкете,
сделанной в одной детской библиотеке, на вопрос, чем не нравится библиотека, было
получено в ответ: «Нет книг Чарской». По словам Фёдора Сологуба, "популярность
Крылова в России и Андерсена в Дании не достигла такой напряжённости и
пылкости".
Повести Лидии Алексеевны переводились на иностранные языки. Была даже учреждена
стипендия для гимназистов имени Лидии Чарской.
Чарская писала, что целью её творчества является нравственное воспитание:
«Вызвать добрые чувства в юных читателях, поддерживать их интерес к окружающему,
будить любовь к добру и правде, сострадание».
«Этика души ребёнка - это целая наука, целая поэма и целое откровение. К ней надо
подступать нежно, чуть слышно».
«С самого раннего детства, как некогда древние эллины демонстрировали культ
красоты тела человека, так мы должны воспитывать его душу, пробуждать в нём все
гордое, человеческое, прекрасное, к чему он, как к солнцу, должен стремиться шаг за
шагом, каждым фибром своего существа».
В статье «Профанация стыда» Чарская выступала против применения телесных
наказаний для детей.
Всего за 20 лет творчества из-под пера писательницы вышли 80 повестей, 20 сказок, 200
стихотворений. Большая часть её книг была выпущена издательствами «Товарищество
М. О. Вольф» и «И. Кнебель». Тем не менее карьера писательницы не сделала Чарскую
богатой - гонорары ей выплачивались только за самые первые издания, хотя книги её
пользовались огромной популярностью и многократно переиздавались. Большинство
книг были написаны в жанре приключенческой повести.
Критика и запрет творчества
После Октябрьской революции Чарская, как и все другие писатели дворянского
происхождения с "буржуазно-мещанскими взглядами" в творчестве, попала под запрет,
а её книги были причислены к бульварной литературе.
В 1918 году закрылся журнал «Задушевное слово», из-за чего последние две повести,
«Мотылёк» и «Дети Рудиных», так и остались неоконченными. Позднее она с огромным
трудом опубликовала пять маленьких книжек для детей (рассказ «Пров-рыболов» в 1927
году, сказки «Девочка и белочка» и «Про ленивого мышонка, острого зубёнка» в 1925
году и стихи «Балаганчик» и «Мастер Пепка - делай крепко») под псевдонимом «Н.
Иванова» (возможно, что это не совсем псевдоним: Иванова - её фамилия по третьему
мужу, «Н» - возможно, сокращение имени героини одной из её книг Нины Джавахи).
Какое-то время она работала в журнале «Новый Робинзон». Самуил Маршак,
рассказывая о том, как подбирались кадры для работы в журнале, вспоминал:
«Ещё живы были и даже не успели состариться многочисленные сотрудники прежних
детских журналов - беллетристы во главе с весьма популярной поставщицей
истерично-сентиментальных институтских повестей Лидией Чарской, и всякого рода
ремесленники-компиляторы, занимавшиеся популяризацией науки и техники.
Помню, я как-то предложил мечтательно-печальной, и в сущности, простодушной Лидии
Чарской, очень нуждавшейся в те времена в заработке, попытаться написать рассказ
из более близкого нам быта. Но, прочитав её новый рассказ «Пров-рыболов»,
подписанный настоящей фамилией писательницы - «Л. Иванова» - я убедился, что и в
этом новом рассказе "сквозит" прежняя Лидия Чарская, автор популярной когда-то
«Княжны Джавахи».
«Маршак говорит, что я сквожу!» - горестно и кокетливо говорила Лидия Алексеевна
своим знакомым, уходя из редакции.
В 1924 году Чарская ушла из театра, жила на актёрскую пенсию, выхлопотанную, как ни
странно, беспощадным к её творчеству Корнеем Чуковским. Чуковский с возмущением
записал в своём дневнике: «Ей до сих пор не дают пайка. Это
безобразие. Харитон получает, а она, автор 160-ти романов, не удостоилась».
В школах устраивались показательные суды над Чарской. В 1920 году была составлена
«Инструкция политико-просветительского отдела Наркомпроса о пересмотре и
изъятии устаревшей литературы из общественных библиотек», в списке которой
упомянуты книги Чарской. В дальнейшем инструкция была пересмотрена и многие
книги вновь были разрешены, но произведения Чарской так и остались под запретом. В
школах самым обидным для любой девочки было обвинение в том, что она похожа на
институтку из книг Чарской. Тем не менее книги Чарской были по прежнему популярны,
в том числе среди детей из рабоче-крестьянских семей.
В 1933 году Надежда Крупская выразила протест против запрета на книги Чарской:
«Надо, чтобы была создана критическая литература для ребёнка, написанная самым
простым языком, понятным для ребят. Тогда, если ребёнок увидит, что не учитель ему
говорит: «Не смей читать Чарскую» - а сам прочитает об этом и поймёт, что Чарская
плоха, она потеряет для него интерес. Мы Чарскую слишком рекламируем тем, что
запрещаем её. Держать её в библиотеке ни к чему, конечно, но надо, чтобы у самих
ребят выработалось презрительное отношение к Чарской.»
Аналогично в 1934 году критик Елена Данько заявила:
«Неправильно было бы зачислить всех читателей Чарской в разряд закоренелых
маленьких мещан и махнуть рукой: они-де читают то, что им подсунули бабушки и
тётушки. Таких ребят немного. Судя по анкетам, книги Чарской читают пионеры - дети
рабочих, служащих, военных, научных работников. Мы знаем, что школа и пионербаза
успешно нейтрализуют влияние отсталой семьи на другие стороны жизни школьника.
Дело, видно, не в тётушках...
Школьница пишет заметки в стенгазету, организует соревнование в школе и
пионеротряде, и она же простодушно вписывает в графу самых интересных книг своей
анкеты - «жизнь В. И. Ленина» и повести Чарской. «Детство» и «Макар
Чудра» Максима Горького и «За что?», «На всю жизнь» Чарской. Читатель перечисляет
своих любимых авторов: Лермонтов, Пушкин, Гоголь и Чарская, Горький и Чарская,
Демьян Бедный и Чарская. Имя Чарской встречается в анкетах в сочетании с именами
Серафимовича, Безыменского, Шолохова, Фурманова, Бианки, Ильина, Безбородова.
Интерес к книгам Лидии Чарской не мешает читателю интересоваться биографиями
революционеров, красочно написанными историческими книгами, книгами по физике,
химии и математике, книгами по технологии металлов. Читатель рекомендует
приобрести в библиотеку "побольше классиков того времени и этого времени и
повести Чарской". Мне известен ряд случаев, когда передовая семья всеми силами
противоборствовала увлечению ребёнка этими книгами, а он всё же доставал и читал
их, чётко формулируя свои запросы».
Самуил Маршак писал:
«"Убить" Чарскую, несмотря на её мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то
легко. Ведь она и до сих пор продолжает, как это показала в своей статье
писательница Елена Данько, жить в детской среде, хотя и на подпольном положении.
Но революция нанесла ей сокрушительный удар. Одновременно с институтскими
повестями исчезли с лица нашей земли и святочные рассказы, и слащавые стихи,
приуроченные к праздникам.
Дети по-прежнему читали её книги, несмотря на то, что достать их было совсем не
просто: очевидцы вспоминали, что соседские ребята приносили Чарской продукты и
даже деньги, та взамен давала им почитать свои рукописи. Виктор Шкловский
вспоминал: «Она искренне сочувствовала революции, жила очень бедно. Мальчики и
девочки приходили к Чарской убирать её комнату и мыть пол: они жалели старую
писательницу».
По воспоминаниям современников, после революции Чарская жила в крайней бедности.
Например, писателем Владимиром Бахтиным были записаны воспоминания Нины
Сиверкиной о её знакомстве с Чарской в 1920-е годы:
«Жила Лидия Алексеевна в крохотной двухкомнатной квартирке по чёрному ходу,
дверь с лестницы открывалась прямо в кухню. В этом доме Чарская жила давно, но
прежде - на втором этаже, по парадной лестнице. Она очень бедствовала. В квартире
ничего не было, стены пустые. Чарская давала детям читать свои произведения - но
не книги, а рукописи. Книг никаких в квартире не сохранилось, в том числе и
собственных. Была она очень худая, лицо просто серое. Одевалась по-старинному:
длинное платье и длинное серое пальто, которое служило ей и зимой, и весной, и
осенью. Выглядела и для тридцать шестого года необычно, люди на неё оглядывались.
Человек из другого мира - так она воспринималась. Была религиозна, ходила в
церковь, по-видимому, в Никольский собор. А по характеру - гордая. И вместе с тем -
человек живой, с чувством юмора. И не хныкала, несмотря на отчаянное положение.
Изредка ей удавалось подработать - в театре в качестве статистки, когда
требовался такой типаж».
Поэтесса Елизавета Полонская сохранила в своём архиве письмо Чарской,
написанное в 1920-е годы, в котором писательница рассказывает о своей тяжёлой
ситуации: «... Я третий месяц не плачу́ за квартиру и боюсь последствий. Голодать
я уже привыкла, но остаться без крова двум больным - мужу и мне - ужасно...»
Личная жизнь
3 ноября 1894 года Лидия Воронова вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии 2-го
Стрелкового батальона Бориса Павловича Чурилова. Через два года, 15 декабря 1896
года, у них родился сын Георгий. К декабрю 1916 года Чурилов дослужился до
подполковника Московского жандармского полицейского управления железных дорог.
Согласно документам Курского Епархиального начальства от 28 августа 1901 года, 7
сентября того же года брак Бориса и Лидии был признан расторгнутым, а сама Лидия
осуждена на "всегдашнее безбрачие" и епитимию сроком на семь лет, в то время как за
Борисом оставалось право вступить во второй брак. Георгий остался с матерью.
27 апреля 1914 года Лидия вышла замуж за Василия Ивановича Стабровского, сына
потомственного дворянина санитарного врача Ивана Семёновича Стабровского. Он
был моложе её на 17 лет. Дата и причина расторжения брака остались неизвестны.
15 мая 1920 года Лидия вышла замуж за красноармейца Алексея Никифоровича Иванова.
После заключения брака оба взяли двойную фамилию Ивановы-Чарские. Алексей
пережил Лидию на пять лет и скончался в январе 1942 года во время блокады.
Смерть
Лидия Алексеевна скончалась 18 марта 1937 года в Ленинграде. При этом во многих
советских и российских источниках местом смерти Чарской указывается сочинский
район Адлер, где она якобы была похоронена на Православной улице, а на Смоленском
кладбище в Санкт-Петербурге якобы находится только её кенотаф. Однако доктор
филологических наук Евгения Путилова указывает, что Чарская как в силу своего
социального положения, так и в силу своего здоровья физически не могла выехать из
города и скончалась именно в Ленинграде в 1937 году, где и была похоронена на
Смоленском кладбище.
Творческое наследие
В 1991 году издательством «Детская литература» переиздана «Сибирочка», в 1993-м в
издательстве «Семья и школа» вышла книга сказок «Три слезинки королевны» с
оригинальными иллюстрациями Анны Данилевич, а в 1994-м появился в продаже сборник
«Волшебная сказка», в который вошли повести «Княжна Джаваха», «Лесовичка» и
«Волшебная сказка». Сейчас книги Чарской активно переиздаются, многие повести
включаются в серии типа «Детская библиотека» издательства ЭКСМО, «Школьная
библиотека» и прочие.
Также в последние несколько лет православное издательство «Русская миссия»
издаёт «Полное собрание сочинений Лидии Чарской», однако названия многих книг
изменены - «Лесовичка» превратилась в «Тайну старого леса», «Люда Влассовская»
стала «Выпускницей», «Записки институтки» изданы под названием «Павловских
затворниц».
Серия книг, посвящённых Нине Джавахе, ярко иллюстрирует историю Грузии XIX века:
природные условия, взаимоотношения между разными слоями населения и любовь
грузин к своей родине.
По материалам Википедии
59