Михаил Кабанов (I)

Имя: Михаил Владимирович Кабанов
Дата рождения: 11 ноября, 1957 | скорпион
Место рождения: Стародубский район, Брянская область, СССР (Россия)
Карьера: Актер
Жанр:драма,детский,мелодрама

Кабанов Михаил Владимирович родился 11 ноября 1957 года в Брянской области.

В 1988 году закончил ВТУ имени Щепкина (курс В. И. Коршунова и Н. В. Шароновой). В том же году был принят в труппу МХАТ им. Горького.

Палитра используемых артистом красок для создания того или иного образа бесконечно многообразна, что позволяет ему иметь большой и разнообразный репертуар.

Михаил Кабанов играет ведущие роли в спектаклях: «Вишневый сад» А. Чехова - Петр Трофимов, «Лес» А. Островского - Буланов, «Без вины виноватые» А. Островского - Миловзоров, «Униженные и оскорбленные» Ф. Достоевского - Маслобоев, «Рюи Блаз» В. Гюго - Дон Цезарь, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова - Воланд, «Три сестры» А. Чехова - Кулыгин и другие.

Интервью Марии Мономеной с Михаилом Кабановым в «Театральной афише, 2005 год.
- Вы выросли не в театральной семье, но выбрали именно актерскую стезю. Почему? Расскажите о Ваших «университетах», о Ваших учителях.
- Мне действительно не приходило в голову, что я буду артистом. Я родился в деревне в Стародубском районе Брянской области, все мои корни оттуда, но тяга к искусству была всегда, сколько я себя знаю. Помнятся вечера в нашем клубе, на которых я просто пересказывал своими словами русские сказки, которые накануне прочитал. Реакция была потрясающая. Я просто не понимал, почему все люди начинали смеяться и буквально падать со скамеек от смеха. Мне советовали, чтобы я себя попробовал, как актер.

Послушавшись, поехал в Брянск - там была организована студия при Брянском драматическом театре, куда я и поступил. Закончил ее, был приглашен в Брянский театр. Проработав там немножко, я уехал в Москву, поступил в театральный институт им. Щепкина. После этого был приглашен Татьяной Васильевной Дорониной в МХАТ им. М. Горького, где работаю вот уже семнадцать сезонов.
Если говорить о своих учителях, то учился я у неповторимых Виктора Ивановича Коршунова и Натальи Васильевны Шароновой. Именно они мне объяснили что такое профессия актера, заставили мучиться, думать, страдать перед тем, как выйти на сцену. Но главные университеты, которые были - это, конечно, наш театр и Татьяна Васильевна, которую я считаю своим главным учителем.

- Вы много играете спектаклей, где режиссером является именно Доронина, вы так же часто появляетесь на сцене ее партнером. Она требовательна?
- Она очень требовательный режиссер. Татьяна Васильевна сразу давала мне много ролей: большие, маленькие. С чем-то я справлялся, с чем-то нет, но она меня как будто испытывала, пробовала в различных амплуа: комическом, драматическом, лирическом, романтическом - это совершенно непохожие ипостаси, которые способствовали моему профессиональному развитию.

Но в тяжелейшей работе над спектаклем я испытываю необыкновенное счастье, удовольствие и одновременно легкость творческой фантазии. Мне очень нравится играть с Татьяной Васильевной на сцене: в «Вишневом саде» (Доронина - Раневская; Кабанов - Петя Трофимов), в «Лесе» (Доронина - Гурмыжская; Кабанов - Алексей Буланов) именно потому, что неимоверно трудно. Это необыкновенное ощущение творить в той атмосфере, которую она задает.

- Вы затронули тему разнообразия ваших ролей. Мало какому актеру выпадает такое счастье - попробовать себя в столь различных амплуа? Что на Ваш взгляд вам удается лучше?
- Мне нравится все, в чем есть человеческая основа, где есть характер, многогранность. Мне трудно судить, что удается лучше, но внутренне я ощущаю себя трагическим актером. Притом, что чаще играю комедию. Я мечтаю, что когда-нибудь мы возьмем для постановки трагедию Шекспира.

Что касается комедии, то к ней я тяготел с самого детства, когда попадал в театр - это означало радость. Мне нравилось, что там происходят такие удивительные перевоплощения. Театр всегда был для меня большой тайной, мне нравилось, что актеры на сцене совершенно не такие, какими я видел их за кулисами, с ними что-то происходило. Поэтому я всегда представлял себе театр не только, как выражение внутреннего мира человека, глубинных высоких чувств, но и как определенное место, связанное с радостью, светом, чудом, часто радостью сквозь слезы.

- Поговорим о премьере. Расскажите как вы работали над ролью Лукошкина в спектакле, комедии «Заложники любви, или Халам-бунду». Вы, насколько мне известно, были не только исполнителем одной из главных ролей, но и ассистентом режиссера?
- Юрий Поляков - замечательный драматург и писатель создал в этой пьесе очень колоритных персонажей с бездной здорового юмора. Работая над ролью чудака монархиста Лукошкина, я исходил из того, что я - Михаил Кабанов - люблю свою землю и все, что с ней связано, поэтому мой герой безгранично искренен, открыт. Потом прибавлялись верно найденная комедийная форма, какие-то находки. Например, то, как мой герой впервые появляется на сцене - он не просто заходит, а поет самодержавный гимн «Так за царя, за родину...», с распростертыми объятьями всех перецеловывает.

Или как, испугавшись внезапно появившихся киллеров-негров, находит-таки в себе силы и в соответствии с русской вековой традицией «хлеб да соль» предлагает им трясущимися от страха руками маленький пирожок, который запрятал в кармашке. Или французские пословицы, которыми он со знанием дела щеголяет. Это очень смешно! Мне нравится, когда все оправданно, когда придумка действует и в зале смех.

Работая ассистентом режиссера, у меня сложилась целая традиция - прежде чем сыграть какую-то роль, я собираю всех своих друзей у себя в общежитии и начинаю проигрывать за всех персонажей спектакля какие-то «куски». Мне нравится сам процесс поиска того или иного образа. Один из моих любимых героев в этом спектакле - это профессор-заложник, привязанный наручниками к стремянке, для меня этот герой - уникум, и когда он, в конце концов, слезает с нее, когда получает долгожданную свободу ... что с ним творится! Это его торжество! Потом я показываю всех негров, которые ползают перед ним.

Но в этом спектакле все-таки два главных героя, любящих, искренних, современных: Елена и Юрий Юрьевич. Их замечательно играют Андрюша Чубченко и Леночка Корабейникова. И мы все - остальные герои - помогаем, конечно, им.

- Какая роль любимая?
- Любимая роль была роль Гришки в пьесе Островского «Козьма Минин». Роль маленькая, но она проходила через весь спектакль рядом с главным героем. Я все думал: ну как играть юродивого? Надо вспомнить моих любимых земляков, потому что в каждом из них это есть, и во мне самом тоже. Блаженность, русское безграничное добро, любовь ко всем, звенящая искренность. Поэтому я стал играть безграничную любовь ко всем героям пьесы, переживал, страдал за них, окунался в их горе даже больше, чем они сами.

Я ходил и собирал копеечки весь спектакль «подайте на дорожку». И когда подходила финальная сцена спектакля, когда все герои делали пожертвования в защиту отечества, родины, Москвы, отдавали последнее - кто крест, кто меха, шелка, золото, тогда и юродивый Гришка кричал: «Подождите!», бежал и хотел отдать эти свои копеечки, протягивал руку, а в ладошке ничего не оказывалось. Это было так трогательно, зрители начинали рыдать и все цветы несли на аплодисменты почему-то юродивому! Хотя финал спектакля был подготовлен всеми актерами, всем ходом пьесы.

В этой роли соединялись два основных направления: ярчайшая форма и глубочайшее содержание.
Любимых ролей много. И конечно первая роль не может быть не любимой. Моя творческая биография в МХАТ им. М.Горького началась с роли Хитрого в пьесе Дударева «И будет день». Репетировал В. Белякович. Я не был распределен в эту пьесу, но мне очень хотелось играть Хитрого, и я просто ходил на все репетиции. Режиссер заметил это и предложил попробоваться. В итоге я стал основным исполнителем и сыграл во всех ста спектаклях этой пьесы. Роль замечательная, трогательная, эмоциональная, мне казалось, что это все буквально про меня.

Потом я сыграл Петю Трофимова и до сих пор играю. Неоднозначный, странный персонаж. Одной из главных ролей стала роль Буланова в «Лесе». Я на всю жизнь запомнил слова Татьяны Васильевны: «Миша, ты что на меня смотришь? Это твоя сцена, веди ее, не жди, это ты мне должен предлагать». Приходилось сложно. Затем была еще одна большая, коварная роль, которая в моем репертуаре и сейчас - Шервинского в «Белой гвардии». По жанру романтический любовник. И я многому учился здесь таким качествам, которых в моей природе, как мне казалось, практически нет. Мне приходилось искать в себе какой-то демонизм этого персонажа. Одной из важных робот была работа над «Полоумным Журденом» Булгакова в этом спектакле я постепенно сыграл четыре главные роли: Клеонт, Ковьель, Журден и госпожа Журден.

- Над чем Вы сейчас работаете?[/b]
- Мы работаем над замечательной повестью в жанре комедии Ф.М. Достоевского «Дядюшкин сон». Режиссер Борис Щедрин. Я репетирую Мозглякова. И не зря Федор Михайлович дал ему такую читаемую фамилию, в которой угадывается авторская позиция по отношению к этому персонажу. «Мозгляк» - расчетливый ум, он все просчитывает. Именно в противостоянии Мозглякова и Зины угадывается характерный для Достоевского конфликт ума и сердца, берущий свои начала в православии. Я надеюсь, что это будет очень интересно.

- Чем Вы занимаетесь в свободное время?[/b]
- Я абсолютно увлечен своей профессией. Я несу весь творческий «бред» ролей домой. Сплю и репетирую, ем и репетирую, просыпаюсь и репетирую. Это и профессия и хобби одновременно. А еще я езжу к себе на родину. У меня были даже выговоры в театре, что я, никого не предупредив, срывался в деревню. Но преодолеть эту неодолимую тягу очень сложно, порой просто невозможно.

- Как Вы относитесь к современному кино? Не тянет ли Вас попробовать себя в этом жанре?
- Какое-то время я снимался в свободное от основной работы время, но мало. И даже когда поступают предложения, которых порой даже много, то приходилось отказываться. Я очень устаю в театре. Занятость огромная. Восемнадцать спектаклей в месяц плюс репетиции. Вот вчера я играл в «Глупой для других...» Л. де Вега после репетиции «Дядюшкиного сна». В начале спектакля огромный монолог, начинаю говорить, хочется сделать это помощнее, и вдруг чувствую, что у меня начинает темнеть в глазах, того и гляди рухну.

Если вернуться к тому, что мы видим на экранах: вы посмотрите на все эти сериалы. Центральные герои - всегда люди с пороком: жадные, эгоистичные, убивают - они, по сути, антигерои. Идет процесс дегероизации, насаждения всего «анти». Я не говорю уже о том, что эти герои элементарно некрасивы. В этом есть определенное извращение.

Теряется всякий смысл. Зачем, например, сняли фильм «Штрафбат»? Чтобы показать, что в Великую Отечественную войну были штрафники? В то же время я смотрю Голливудский фильм о нашем герое, о снайпере Василии Зайцеве - снято прекрасно, в центре красивый, любящий герой. Почему же мы так себя не уважаем, унижаем, размазываем? Мы же победили. А нас судят! И судьи кто?

Есть, конечно, исключения, но эти картины и роли замалчиваются прессой. Например, на мой взгляд, замечательная работа актера Ступко в фильме «Водитель для Веры», но кто о нем говорит? Он неожиданен, он не пошл, драматичен, трагичен.

- Как Вы смотрите на грядущую театральную реформу?[/b]
- Как показала история, реформы ничего кроме разрушения принести не могут. Посмотрите, что происходит сейчас с ЖКХ, с добавочными льготами пенсионеров? Я уверен, что то же самое будет проделано и с театром. Во всех странах мира театр датируется государством, даже во времена Мольера двор помогал, был заинтересован в культуре как таковой. Сейчас многие столичные сцены поставлены под удар. Как быть? Что делать? В первую очередь, на мой взгляд, нужно со знанием дела противостоять грядущей катастрофе, противостоять объединением многих театров в едином желании отстоять свои права - пожалуй, только в этом случае нас услышат.

Искусству нельзя унывать, не надо терять способности делиться добром, надо жить. Вот когда мне становится совсем плохо, я думаю: ну ведь ты работаешь, служишь в замечательном театре - это прекрасно! Простой постулат, наверное, от моей деревенской природы - и ты не имеешь права быть несчастливым, ныть и свою раздраженную, негативную энергию выносить на сцену. Уныние - недоодухотворенность и актерская и человеческая. По нашей православной вере ты не имеешь на это права -значит страсти тебя раздирают.

Я приезжаю в деревню, к своим - а там совсем страшно, жизнь кончается. Я проезжаю мимо «скелетов» заводов, фабрик, колхозов - и там жизни нет. Заросшие поля, бурьян. Наши предки, защищая землю, устлали ее своими костьми для того, чтобы мы жили, и давали жизнь, окультуривали эти огромные просторы, мыслили высшими проявлениями человеческой души. Но что же происходит? Население нещадно уменьшается, даже больше чем в Великую Отечественную войну.