Окончил Школу-студию им. В. Немировича-Данченко в 1962 году. С 1962 - актер
Академического театра им. Моссовета. Его игре свойственны романтическая
приподнятость, порывистость, импульсивность.
Поиски себя
Геннадий Бортников родился 1 апреля 1939 в Москве, в семье, где никто прямого
отношения к искусству не имел. Его отец и брат были летчиками, а мать -
домохозяйкой. Дед Геннадия служил на Балтике, был расстрелян как один из
организаторов восстания на крейсере «Память Азова» в 1906 году.
Путь в актеры у Геннадия Бортникова был долгим. Отучившись семь классов, он
поступил в машиностроительный техникум, но уже через год он бросил учебу и стал
работать на ГПЗ-1 слесарем-инструментальщиком. Свободное время юноша уделял
живописи (рисованием он начал увлекаться еще с раннего детства). Решая связать
свою дальнейшую жизнь с искусством, Геннадий поступил в художественное училище,
однако и оттуда он вскоре ушел, всерьез увлекшись театром.
Театр
Знакомство с театром для Геннадия Бортникова началось с драмкружка, где он
работал художником. Покинув художественное училище, Бортников некоторое время
работал в Молодежной театр-студии, а затем, окончил экстерном вечернюю школу и
поступил в Школу-студию при МХАТе. Здесь ему довелось учиться у выдающихся
педагогов и режиссеров М.Н. Кедрова и А.К. Тарасовой. Дипломным спектаклем для
молодого актера стали чеховские «Три сестры», где он с блеском сыграл роль
Тузенбаха.
Окончив в 1962 году Школу-студию МХАТ, Геннадий Бортников пришел в труппу Театра
имени Моссовета. Среди его первых работ были роли в пьесах В.Розова «В дороге» и
«Затейник». Критики сразу же отметили яркую индивидуальность актера, его
предельную органичность и достоверность. За роль в спектакле «В дороге» Геннадий
Бортников был в 1966 году в Париже на Фестивале наций отмечен премией критики и
публики.
В Театре им. Моссовета Бортников играл до своих последних дней, исполняя роли в
самых различных амплуа. Зрители запомнили и полюбили его по спектаклям: «Глазами
клоуна» (Ганс Шнир), «Петербургские сновидения» (Раскольников), «Последняя
жертва» (Дульчин), «Царствие земное» (Лот), «Последняя лента Креппа» (Крепп),
«Братья Карамазовы» (Смердяков, Черт), «Кин или Гений и беспутство» (Кин), «
Братья и Лиза» (Симон), «Венецианский купец» (Антонио) и др.
Геннадий Бортников работал и в других театрах. Так, в театре «Сфера» он принимал
участие в создании спектаклей «Коллекция» Г. Пинтера (режиссер-постановщик),
«Случай в зоопарке» и «Смерть Бесси Смит» Олби (режиссер и исполнитель главных
ролей), а в Театре имени Пушкина поставил спектакль «Джонни и Хэс» А. Фугарда и
исполнил роль Джонни.
В последние годы актер был занят в спектаклях Театра Моссовета «
Муж, жена и любовник» (Граф Любин) и «Прихоти любви, или Капризы
Марианны» (Октав).
Народного артиста России Геннадия БОРТНИКОВА, прослужившего в Театре им.
Моссовета сорок лет, по праву считают легендой. Он был плотно занят в репертуаре
театра. Спектакли "В дороге", "Затейник", "Вечерний свет" вспоминают до сих пор.
Когда на сцене появлялся его Раскольников, зал замирал. В "Братьях Карамазовых"
Бортников сыграл две противоположные по рисунку, темпераменту, характеру роли,
Смердякова и Чёрта. Сейчас он занят в двух спектаклях: "Муж, жена и любовник" по
Тургеневу и Достоевскому (режиссер-постановщик Ю. Еремин) и "Прихоти любви, или
Капризы Марианны" де Мюссе (режиссер-постановщик А. Литвин). Премьера последнего
состоялась недавно. В этом спектакле Бортников не только сыграл главную роль, но
стал автором сценической версии и текста тесен, режиссёром и художником по
костюмам.
Кино
Впервые на экране Геннадий Бортников появился в начале 60-х в комедиях «Взрослые
дети» Вилена Азарова и «
Черемушки» Герберта
Раппопорта. В дальнейшем в кино он снимался не часто, отдавая предпочтение работе
в театру. Среди наиболее известных его киноработ - главные роли в
героико-приключенческом фильме «
Взорванный ад»
(1967), детективе «
Братья Рико» (1980) и
«Следствие ведут знатоки. Дело №22. Мафия» (1989).
Скончался Геннадий Бортников 24 марта 2007 года от инфаркта.
Коллеги актера Бортникова уверены, что Геннадий так быстро угас из-за
одиночества
Когда гроб с телом талантливого артиста вынесли из Театра им. Моссовета, коллеги,
собравшиеся проводить Геннадия Бортникова в последний путь, зааплодировали.
Друзья и знакомые актера уверены, что он сгорел из-за невостребованности:
Бортников больше всего мечтал о работе и любви зрителей.
- Гена сгорел буквально за три дня, - с болью в глазах говорят его коллеги по театру.
- В понедельник был на работе, а во вторник его увезли в больницу. Позвонил и
сказал, что идет на поправку. А через три дня умер...
Одиночество
Геннадий Бортников отдал сцене более 40 лет, в 60-е годы стал настоящей звездой, у
входа в Моссовет его ждали поклонницы с цветами.
- Поклонницы помогали ему, - вспоминает работница театра Евгения Е. - Приносили
пакеты с пирожками, он ведь один жил. Постоянным своим почитательницам Гена
выписывал пригласительные, но в последнее время совсем замкнулся. Главное для
артиста - быть востребованным, и Гена очень страдал, что ему этого не хватало. Он
играл всего в двух спектаклях - «Прихоти любви, или Капризы Марианны» и «
Муж, жена и любовник».
Последний спектакль руководство Моссовета не хочет снимать с репертуара, он
будет идти в память о Геннадии Бортникове.
Прощание
С «последним романтиком» (так называли артиста коллеги) прощались в фойе Театра
им. Моссовета.
Валерий Золотухин подошел к гробу друга и, перекрестившись, положил ему руку на
лоб, словно не веря, что Геннадия больше нет.
Проститься с актером пришел телеведущий Виталий Вульф.
- Это мистическая смерть, - сказал Виталий Яковлевич. - Его хоронят в Международный
день театра. А в его день рождения, 1 апреля, будет девять дней со дня смерти.
Из родных у Геннадия осталась только племянница Наталья.
- Он был очень одиноким человеком, - говорит женщина, с трудом сдерживая слезы.
Самая большая награда для актера - овации благодарных зрителей. И Геннадия
Бортникова проводили в последний путь под аплодисменты всех, кто пришел с ним
проститься.
О человеке: Геннадий Бортников
Истинный талант - удел немногих. И когда уходит талантливый человек - больно
вдвойне. Умер замечательный театральный актер, артист театра им. Моссовета
Геннадий Бортников. Ему достались в жизни и взлеты, и падения, но прожил он
насыщенную творческую жизнь.
Ушел он тихо, во сне. За несколько дней до этого мы разговаривали по телефону: он
был полон планов и весел. И вот случилось непоправимое+.Незадолго до трагедии я
взяла у него интервью. Это не обычный диалог актера с журналистом. Скорее -
исповедь. Странная исповедь.
- Геннадий Леонидович, вы помните толпы поклонников у театра в 70-е годы? Я
помню, люди стояли в лютый мороз с пяти утра у кассы, чтобы достать билетик "на
Бортникова". Триумф в Париже, главные роли в кино. А потом - какое-то странное
забвение. Что это было?
Г. Б. Я помню, как ты пришла от "Театральной жизни" 1991 году, кажется. Я был
тогда поражен - пресса меня ругала в хвост и в гриву, или, что еще хуже, просто
молчала. А тут вдруг обо мне вспомнили. Потом я выпустил спектакль "Кин, или Гений и
беспутство" о судьбе великого английского актера. И опять пару лет был "на взлете".
А потом опять забвение. Надолго. Знаешь, я очень капризный актер. И не каждый
режиссер может со мной работать. Покойный Юрий Завадский понимал меня. А потом я
остался в большинстве случаев "сам себе режиссер", а это, согласись, нелегко.
- Вы человек довольно замкнутый, и все же расскажите о себе, о "капризах" своей
биографии.
Г. Б. Я рано лишился матери, а отец-летчик не мог уделять мне достаточно
внимания. Я и школу-то толком не окончил, пошел работать на завод. Мечтал стать
художником, но занесла нелегкая в театральную самодеятельность. А оттуда, как
известно, большинство "юных гениев", рвется "поступать". Пришлось оканчивать
вечернюю школу, чтобы завоевать право держать экзамены в Школу-студию МХАТ. Как ни
странно, меня, угловатого, подростка с внешностью Буратино, приняли. А потом Юрий
Александрович Завадский взял в свою труппу. Тогда, в конце шестидесятых еще были
живы идеалы послесталинской "оттепели" и мальчики-бунтари из пьес Виктора Розова
вызвали горячий отклик в сердцах современника. Одного из них я и сыграл в
спектакле "В дороге".
- И пришла настоящая слава, верно? Она вышла не только за пределы Москвы, Вы
проехали с триумфом всю Европу. В Париже Вас называли русским Жераром
Филиппом.
Г. Б. Да. Все это было. Я стал получать только главные роли, публика
неистовствовала, и вот тогда заговорили о моем скандальном характере,
обособленности, самовлюбленности. Знаешь, мне кажется, зрителей это только
подогревало. И официоз с этим мирился. А то, что я сам плевал на все тычки и
затрещины - это не нравилось никому. После смерти Завадского, чей авторитет был
мне надежной защитой, из репертуара стали вылетать лучшие мои роли. Спектакль
"Царствие земное" по Тенесси Уильямсу исчез с афиши, не успев стать достоянием
широкой публики. Да что там Уильямс! Невинный и чистый спектакль "Глазами клоуна"
по произведению немецкого писателя-антифашиста Генри Белля наша достопочтенная
критика поливала грязью так, что до сих пор читать стыдно.
- Говорят, Вас очень любили моссоветовские старики, особенно Фаина Георгиевна
Раневская.
Г. Б. Да, это правда. И любовь была взаимной. Она постоянно подшучивала
надо мной, но всегда поддерживала и называла своим "театральным внуком".
- И тем не менее, "крестнику" великой актрисы становилось в театре все хуже и
хуже. Но, насколько я помню, Вы не сидели без дела.
Г. Б. Меня всегда привлекала современная западная драматургия, тогда
полузапрещенная у нас. Я находил в ней образы, близкие своей человеческой и
актерской индивидуальности. Шел работать в другие театры, выступал на радио,
предлагая советскому зрителю совершенно неизвестные ему пьесы. Критика
помалкивала... Возможно, говорить об этом просто не рекомендовалось. А я не могу
сидеть без дела. Всегда что-то репетирую, пишу, рисую. Готовлю книгу своих
воспоминаний.
- А в каком жанре Вы описали бы свою жизнь?
Г. Б. Да у меня вся жизнь - авантюрный роман.
- Не боитесь очередного взлета скандальной славы?
Г. Б. Обо мне так много болтали, что скрывать уже нечего. И работать со
мной нелегко. За это и расплачиваюсь всю жизнь. Но меняться уже поздно. Да и трудно
кому-либо на меня повлиять. Я существую сам по себе. Как кот.
Вот такой произошел последний наш разговор с Геннадием Бортниковым. Потом был
прелестный спектакль "Капризы Марианны", где он в свои шестьдесят с лишним
убедительнейшее играл героя-любовника. Он собирался перед смертью выйти на сцену
в этой роли. Но не успел. Я знала этого актера много лет. Но он так и остался для
меня загадкой - "одиноким котом, плывущим в морскую даль", - как он сам про себя
очень поэтично сказал.
60