Барышев Ярослав Павлович (настоящее имя - Вячеслав) родился в селе Ставрово
Владимирской области 15 января 1942 года. Окончил Высшее театральное училище им.
М.С.Щепкина (курс Н.А.Анненкова), и с 1 августа 1963 года работает в Государственном
академическом Малом театре.
В Малом театре, славном своими традициями, издавна существуют две линии -
щепкинская (бытовая) и мочаловская (героико-романтическая). Первые же роли
Ярослава Павловича - его дебютом стал Шекспир («Человек из Стратфорда» С.Алёшина),
затем последовали шиллеровские Карл Моор («Разбойники») и чуть позже Джанеттино
Дориа («
Заговор Фиеско в Генуе»), - чётко обрисовали амплуа, в котором с
Барышевым могут сравниться очень и очень немногие, - он прирождённый
романтический герой. Ярослав Барышев и сейчас играет Шиллера - в осуществлённой
Юрием Соломиным постановке «Коварства и любви» он воплотил образ старого
скрипача Миллера, любящего отца несчастной Луизы.
Затем Барышев с блеском ввёлся на центральную роль в этом спектакле - Президента
фон Вальтера. Его Президент для многих стал откровением: слабый, сомневающийся,
порою, кажется, даже стыдящийся своих неблаговидных поступков, фон Вальтер идёт
на преступления не из холодного расчёта и жажды власти, а чтобы обеспечить
будущность своего сына Фердинанда, которого он безумно любит.
За сорок с лишним лет служения искусству Малого театра Ярослав Павлович Барышев
сыграл более семидесяти ролей современного и классического репертуара. Ярослав
Павлович Барышев наделён мощным, неистовым артистическим темпераментом,
великолепной фактурой и колоссальным сценическим обаянием. Как истинный трагик,
он наполняет каждый создаваемый им образ яркими, сочными красками. Не заметить
его присутствия на сцене просто невозможно. Барышев способен проникнуть в
глубочайшие пласты изображаемого характера, подчинить своей воле любую
зрительскую аудиторию. Такие артисты в наше время являются "штучным товаром". И не
случайно известный театральный критик Светлана Овчинникова в посвящённой
Ярославу Павловичу книге называет его последним русским трагиком.
У Ярослава Барышева не было и нет проходных работ, но одним из главных событий в
его актёрской биографии стало исполнение роли Ивана Грозного сразу в двух
спектаклях Малого театра по А.К.Толстому - "Князе Серебряном" и "Царе Иоанне
Грозном". Иван Васильевич в трактовке Барышева опровергает пушкинское
утверждение, что "гений и злодейство - две вещи несовместные". Он, безусловно,
воплощение зла, но это зло настолько обаятельно, что не оставляет добру почти
никаких шансов. В этой роли трагическое дарование Ярослава Барышева достигает
своей кульминации. Артисту удалось разрушить сложившиеся стереотипы в трактовке
образа Грозного и показать его живым человеком, раздираемым внутренними
противоречиями, жестоким, своенравным, властным, страдающим: Создаётся
впечатление, что Барышева особенно подкупает искренность его героя: он искренне
грешил и так же искренне каялся.
Ярослав Барышев снимался в кино. Среди фильмов с его участием - "Батальоны просят
огня", "Если бы знать", "Вначале было Слово", "Охота". Артисту дважды довелось
исполнить роль А.С.Пушкина - в радиоспектакле "Пушкин в лицее" и телефильме
"Зелёная лампа".
Из интервью Павла Лепедина с Ярославом Барышевым от 15.01.2009 года: «СТАРАЮСЬ
СДЕРЖИВАТЬ ТЕМПЕРАМЕНТ»
- Ярослав Павлович, в этом году исполнилось 45 лет, как вы работаете в Малом
театре. Признайтесь, не скучно творческому человеку столько лет на одном
месте?
- Вы знаете, в Польше лет двадцать назад, одна журналистка задала мне похожий
вопрос. Когда я ответил, что в Малом уже больше четверти века, то она так удивилась
и сказала: «Как! В одном театре? Но вы знаете, что у человека за три года меняется
вся кровь. Так и в театре надо, поработали три года и уходить в другой». С этим я не
согласен. Наши легендарные старики говорили, что из Малого театра уходят только
вперед ногами. Сам никто не уходит. Правда, в последнее время стали уходить. А еще
был забавный случай. Недавно мне надо было брать визу в американском посольстве.
Из США наши друзья прислали вызов погостить у них. Пошли с женой в посольство. Меня
спрашивают: «Где работаете?» «В Малом театре, - отвечаю, - вот уже 45 лет». Американец
так удивился и спросил: «Где ваши паспорта?» «С нами», - говорю. Он взял документы,
тут же поставил все отметки и отпустил без всякого собеседования. А что касается
того, скучно ли мне... Все зависит от того, сколько у тебя работы и как ты к ней
относишься. С моей точки зрения, Малый театр лучший в стране. Сколько я великих
стариков тут перевидал! И все их знания, умения, впитывал в себя через общение с
ними, через совместную работу. Но и сейчас мне все равно не скучно в этом театре.
- Вы учились в Щепкинском училище на курсе Николая Александровича Анненкова.
Да и сокурсники у вас были один известнее другого. Чем запомнились эти годы?
- Прекрасное было время. Мы были первым курсом, который как художественный
руководитель набирал Николай Александрович. До этого он просто преподавал, а тут -
свой курс. У меня были очень хорошие сокурсники: Олег Даль, Миша Кононов, Витя
Павлов, Виталий Соломин, Маргарита Фомина, Георгий Оболенский, Татьяна Рыжова.
Многих сразу после училища взяли в Малый, остальные разбрелись по другим театрам.
А вообще-то я скажу вам, что из нашего курса можно было сделать отдельный театр.
Нам повезло с нашим худруком. Он был замечательным человеком и талантливым
актером. Мы все его обожали. Правда, иногда доводили чуть ли не до инфаркта. Он даже
стулья один раз ломал. Помню, начинаются занятия по этюдам. Миша Кононов вдруг
начинает хохотать. А смеялся он всегда заразительно. Мы хохочем вслед за ним. Ну
посмеялись - перестали. Через некоторое время все повторяется снова. Анненков
хватает стул, и ба-бах его об пол. Стул вдребезги. Но это были единичные случаи. А
так он с нами много занимался, часто даже по ночам репетировали. Когда уже работал
в театре, сыграю какую-нибудь роль, а он подойдет и скажет: «Вот здесь надо было
сделать так-то, а вот тут - так-то». Когда я сыграл Ивана Грозного (которого, кстати,
он сам когда-то тоже играл), раздался звонок от Николая Александровича. Он
поздравил меня с удачной работой. Само по себе это поздравление от учителя
дорогого стоит. Он всегда внимательно относился к нам. Был для нас настоящим
актером, педагогом, старшим товарищем.
- Критики не раз называли вас прирожденным романтическим героем. Откуда у
мальчика, родившегося в селе Владимирской области, такие романтические
корни?
- Даже не знаю! Мама у меня была сельской учительницей, папа - автомеханик. Актеров
в роду не было. Я первый. Дети мои тоже не пошли по этой стезе. Хотя и старшему, и
младшему сыну мы предлагали идти в актеры. Но, видимо, насмотревшись на то,
насколько трудна эта профессия, они выбрали себе другие. Один сын закончил
«Плешку», другой - Академию управления. Дочь никогда не стремилась в театр. Сейчас
она бизнес-леди. Сама пишет в глянцевые журналы, про нее пишут. А у меня, честно, не
знаю откуда этот самый романтизм. Родился в деревне в январе 1942 года. Можете
представить, что это за время! Единственное, что меня спасло во время войны от
голодной смерти - это соседская коза, которая по весне стала давать молоко. Мне
всегда приносили стаканчик молока. И вот этот стакан молока вытащил меня из лап
голода. Я до сих пор помню аромат деревни. Свой восторг перед речкой, яблоневыми
садами, сельским бытом. Позже, я бывал там каждое лето. И, видимо, эти прекрасные
чувства, впитанные мною тогда, вызывают какие-то ответные впечатления, прорастают
в душе.
- Ярослав Павлович, признайтесь, Москва на вас не давит? Не хочется бросить эту
столичную суету и уехать на владимирские просторы?
- Знаете, сейчас там все изменилось. И не в лучшую сторону. Я просто боюсь
разочароваться. Поэтому и не тянет. Зато живы воспоминания: как я дом красил, как
мы лазали по огородам, рвали крыжовник, у кого он крупнее, искали огурцы, что
повкуснее. Первые впечатления, первые увлечения - это уже очень далеко, но не
истерлось из памяти, а аккумулировалось во мне. И часто я обращаюсь к этим
кладовым своей души, когда начинаю работать над какой-то ролью.
- За годы вашей работы в театре и ролей не сосчитать.
- Почему не сосчитать? Их больше восьмидесяти.
- Есть среди них особые, какие греют душу, по которым вы, может быть,
ностальгируете?
- Иногда вспоминаю то, что довелось играть, и сейчас понимаю - в Чацком нынче
чего-нибудь изменил, в Освальде из ибсеновских «Привидений». Я о каждой своей роли
могу говорить отдельно. Но сейчас не то, что ностальгируешь по прошедшему, а,
наоборот, мечтаешь о новой роли, хочется дальше работать. Потому что когда нет
репетиций, очень муторно на душе. Играю спектаклей 8-10 в месяц (а то и меньше).
«Репетиция - любовь моя» - это про меня. Иногда на них случаются такие откровения,
которые трудно повторить на спектакле. Ведь что такое актерская профессия? От
великого до смешного - один шаг.
- Грустите на счет того, что не сложилось?
- Да. Я виноват перед собой, перед своими зрителями. Но что делать! Наверное,
причина всему - лень. Когда в театре не было работы, многие находили себя в кино. Я
же стал стихи писать, потом начал рисовать. А потом, когда появилась работа, все
забросил: рисование ушло, стихи в папке лежат. Трудно совмещать все в себе. Надо
было раньше проявлять свой темперамент.
- Тем не менее, на вашем актерском счету есть еще одна великая личность -
Александр Сергеевич Пушкин.
- Да, я сыграл его дважды. О Пушкине я прочел все, что смог достать (воспоминания
современников, статьи критиков, его переписку, стихи). Практически не вылезал из
театральной библиотеки. Все это произвело на меня колоссальное впечатление. И
однажды поэт мне приснился. Я увидел его маленьким, таким шустрым, вертлявым. Его
энергия заражала всех окружающих. Он постоянно влюблялся, стрелялся. Я столько
прочитал о нем, что складывалось порой впечатление, что я видел его живьем. Имел
для себя точное представление, как он мог поступить в данной конкретной ситуации.
Но как это точнее охарактеризовать вам словами, я не знаю. Могу только повторить
затертые уже, но очень точные слова: «Пушкин наше все».
- Ярослав Павлович, насколько мне известно, во время съемок телефильма
«Зеленая лампа», где вы перевоплощались в поэта, с вами произошел инцидент?
- Было дело. Мне надо было нести пиалу с горящей жидкостью. На репетициях я ходил с
пустой тарой. А перед съемками мне говорят: «Надо попробовать, как это будет
выглядеть натурально». Налили в пиалу ацетона под завязку, зажгли жидкость. Я
пошел с ней, наступил на провод, качнулся и этот ацетон пошел мне по рукам. Руки
загорелись. А я был уже в гриме, в костюме. До записи оставалось совсем мало
времени. Меня потушили, вызвали «скорую», врачи которой перебинтовали все руки.
Как можно играть Пушкина с забинтованными руками? Тогда я предложил надеть мне
белые перчатки. Благо, они подходили по сюжету. И вот так в перчатках, с обгорелыми
руками я играл великого поэта.
- У вас остается время ходить смотреть спектакли в других театрах?
- Мой график позволяет это делать. Но я очень редко хожу на спектакли. Потому что и
разочаровываешься, и уходишь. А этого не хочется делать. Что касается позитивных
впечатлений, то получил их от спектакля Питера Штайна «Три сестры». Он ни одной
запятой не пропустил. Из прошлого - всегда с особой теплотой вспоминаю спектакли с
участием Павла Луспекаева. И если Жерар Филипп для меня гений чувства, меры и
обаяния, то Луспекаев - гений темперамента и сочности. А если называть наших
актеров, то это Бабочкин, Ильинский, Светловидов, Владиславский, Царев, Гоголева,
Солодова и так далее. Я еще Яблочкину застал! Представляете, сколько мне уже лет!
- Как вы отдыхаете от работы. Чему посвящаете досуг?
- Очень люблю читать. Иногда чтение затягивается до 3-4 утра. И это даже притом, что с
утра идти на репетицию. Если есть настроение, хожу в Третьяковку. Выбираю
несколько залов, и могу там находиться часами. Или иду в Пушкинский музей. Если
бываю в Санкт-Петербурге, обязательно выкраиваю день для похода в Русский музей.
Там есть такие произведения, которых больше нигде не увидишь. Это меня внутренне
подпитывает. Недавно побывал в Прадо. Целый день там ходили, ноги страшно устали.
Но как можно оторваться - это же музей шедевров! Эль Греко, Веласкес, Рафаэль... Я
просто задыхался от восторга.
- Ярослав Павлович, в жизни многих творческих людей бывают разные моменты. У
вас никогда в минуты грустные не возникало желания бросить театр?
- Нет. Я сразу же умру без театра. Когда у меня неделю нет спектакля, уже чувствую
себя не в своей тарелке. Тем более, что с Малым связан со студенческой скамьи.
Помню, на втором курсе мы участвовали в репетициях «Грозы», где уже тяжело больная
Вера Пашенная замечательно играла Кабаниху. Мы выносили бросившуюся с обрыва
Катерину. А Виталий Доронин играл Тихона. И когда мы выносили Катерину (Руфину
Нифонтову), я рыдал громче всех. И однажды Доронин, с которым мы потом подружились,
подошел ко мне и сказал: «Слушай, старик, я не понимаю, чья жена утопилась - твоя или
моя?»Понимаете, кто по-настоящему пришел служить театру, тому мысль бросить его
никогда не придет в голову. Конечно, наша профессия очень зависимая. Я пробовал
играть в других театрах, работал с толковыми режиссерами. Но все это не то. Меня
всегда тянуло домой, в родной Малый театр. Так что без него я никуда. Я уже его
неотъемлемая часть.
Ярослав Павлович ушел из жизни 2 июня 2013 года. Похоронен на Троекуровском
кладбище.
49