Кубринский Максим Равельевич - российский актёр театра и кино, режиссер,
сценарист, продюсер.
Родился 7 октября 1970 года.
Окончил театральное училище им. Щукина.
Интервью с актёром, режиссёром и сценаристом Максимом Кубринским
В его облике есть некая вдохновенность, которая свойственна истинным поэтам.
Когда начинаешь беседовать с ним, то вдруг понимаешь: перед тобой философ. Если
смотришь поставленные фильмы, то сам начинаешь становиться... философом...
Его зритель ощущает сопричастность к действию фильма, сочувствует, искренне
сопереживает. Но главное, что фильмы Кубринского заставляют думать, и это трудно
переоценить в наш век, когда искусство чаще отвлекает от мыслей, чем заставляет
размышлять. Сегодня Макс - наш собеседник.
Вашу биографию и подробную информацию о вас найти в Интернете невозможно. Это
при том, что вы сняли массу фильмов и сами не раз играли в кино. Доступна только
фильмография да три строки «родился, учился...» Неужели остальное вы
засекретили?
- Да нет! Особых секретов тут нет. Просто в Интернете чаще размещают анкетные
данные - «родился-учился», а вот «влюбился-женился» - это уже за пределами анкеты.
(Смеется)
Кстати, ваши новые фото я тоже не смогла найти...
- Все очень просто: есть люди, которые не любят носить перчатки, зонты. Они их
постоянно где-то оставляют. У меня нечто похожее с фотографиями происходит. Их
можно найти где угодно: у друзей, у мамы. А у меня они почему-то не собираются.
Давайте попробуем выйти за пределы анкеты, расскажите немного о себе: кто
ваши родители, как кино пришло в вашу жизнь?
- Мама у меня метеоролог, а папа, понятное дело - геолог. В нашей семье к театру
никто отношения не имел. После окончания школы я поступил в Московский институт
электронной техники и мог бы получить человеческую профессию -
«инженер-исследователь электронной техники», с интересной специализацией -
«космическое авиационное материаловедение и приборостроение». Мог бы, как все,
пять дней в неделю работать, два - отдыхать, но... На третьем курсе в институте мне
стало скучно, я бросил учебу и пошел работать... проводником.
Два года ездил из Москвы в Петербург и обратно. Я был юн и независим, в дороге легко
писались стихи...
Однажды кто-то в вагоне оставил газету, и мне на глаза случайно попалось
объявление о том, что в ГИТИСе (теперь - РАТИ) открываются подготовительные курсы
для поступающих в театральный вуз. Так совпало, что собрание желающих поступить
на эти курсы было назначено как раз на время нашей остановки в Москве. Я
воспользовался возможностью и отправился в ГИТИС. Так я стал заниматься в
подготовительной группе.
Это был хороший актерский и интеллектуальный тренинг. Кто-то из наших ребят потом
сразу попал в театральное, кто-то - с некоторым опозданием, но почти все связали
свою судьбу с театром и кино.
Как-то Нателла Бритаева, которая вела курсы, посоветовала мне: «У вас светлая
голова, но нет актерских данных, попробуйте поступить на режиссуру». И я стал
поступать... всюду. А приняли в Щукинское училище, на актерский. На четвертом курсе
я уже немного поработал в Театре сатиры. После училища попал в МТЮЗ к Яновской и
Гинкасу, где и проработал десять лет. В последние два года я одновременно был
занят и в Питере, на телевизионном проекте «Пятого канала», снимал сериал о
школьниках - «
ОБЖ».
Затем, попав на питерскую студию «Панорама», снял «Эру стрельца».
Значит, вы все же решили стать режиссером?
- Да я не мыслил такими категориями и ничего не решал. Просто в тот или иной момент
занимался тем, что было ближе, интересней. Мне повезло с педагогами, которые
научили нас разбирать драматургический материал. И мои однокурсники в состоянии
на определенном уровне выстроить роль без участия режиссера. Сейчас, к сожалению,
актеры, как правило, не владеют этим, не понимая, как развивается событийный ряд,
где возможен рост характера персонажа - этому их не учат.
Потом, уже много снимая, я учился на курсах у Александра Митты. И всё в голове
как-то сразу структурировалось. Теперь оставалось только следить за тем, чтобы
структура эта не «застыла»!
Как вышли на сценарий «Эры стрельца», на мой взгляд, знаковый для вас
фильм?
- Меня познакомили с продюсером Адой Ставиской. Она предложила почитать три
сценария, я выбрал «Эру».
Вы поставили две части многосерийного фильма. А третью часть почему не стали
снимать?
- К тому моменту уже захотелось чего-то новенького.
Вы признались, что «Эра стрельца» получилась, потому что «там есть тема»».
Какая тема вам в этом фильме представляется основной?
- Драма живущих в Эру стрельца. Вот Алена, организовавшая тройное убийство, в
котором погибли и ее родители - она убийца или жертва?
Да... странно, мне кажется, тут все ясно: она - убийца, ей нет и не может быть
оправдания.
- А для меня она еще и жертва. Жертва времени - Эры стрельца. И это понимание, эта
энергия давала заряд, помогала работать. Вот подумайте: жила маленькая девочка,
которая не знала, что такое хорошо и что такое плохо. Эти качества в ней надо было
воспитать, и научить выбирать добро. Значит те, кто ее окружал, не смогли этого
сделать. А окружали ее близкие - родители, сестра... Легко ей было убивать? Судя по
ее поведению - нет. В ней жила боль, которая не давала покоя, и от которой она так
нелепо пыталась избавиться...
На мой взгляд, внимания, скорее, заслуживает непростой образ Серебрякова.
Каким человеком он был? Такой ли уж это законченный негодяй, каким его пытаются
представить окружающие?
- Серебряков на самом деле, как ни странно... единственный положительный персонаж!
Он не врет, у него есть принципы, которым он следует. Он, по большому счету, хочет
блага - своей компании, жене, семье. Но Серебряков неудобен для окружающих: резок,
жесток, как и сама Эра стрельца.
Только вот откуда у нормального юноши, каким мы его видим вначале,
впоследствии появляется склонность к насилию в интимной жизни?
- Люди - разные, и каждый из нас в чем-то патологичен, хотя и не всегда знает об этом.
В каждом из нас сидит тоска по неизрасходованному инстинкту. И как бы мы ни были
правильно воспитаны, мы все отчасти звери. Животные. Хотя интеллект и ограничения,
заложенные воспитанием, отчаянно противостоят этой нашей составляющей. А
Серебряков... он страстный человек, мужчина, самец - он всегда должен быть первым,
всегда вожаком. Он не может не доминировать. В том числе - и в сексе...
В фильме не раз заходит разговор об астрологии. Вы верите в то, что Знак
зодиака влияет на характер? Вот вы - Весы, о представителях этого Знака пишут: «У
него прекрасное чувство юмора, он любит женщин, мечтатель, идеалист, верит в мир во
всем мире и честную игру... не любит говорить «нет»... верит в то, что нужно жить
сегодняшним днём и не задумывается о планировании неопределенного будущего». Это
о вас?
- Всё, кроме последнего. Я стараюсь планировать будущее.
Вы воспринимаете поставленные вами фильмы как некую реальность, как
произведение искусства или, глядя на экран, вспоминаете каждый день съемок?
- Если воспринимать свой фильм как реальность, можно сойти с ума. Вообще кино в
каком-то смысле - уход от реальности, но не она сама.
Ну а как я воспринимаю свои фильмы? Вот сейчас мы сдаем проект - «
Шаман» - а мне уже кажется, что
это не я делал. Впечатление такое, что это просто кино, которое я уже смотрел много
раз. Другое дело, когда еще только монтируешь фильм - тогда каждый кадр болью в
сердце отдается, потому что видишь: тут не совсем то, там не так, и здесь ты кое-что
упустил.
После «Эры стрельца», в 2009, вы сняли «Из жизни капитана Черняева». Одна из удач этого фильма -
«дуэт»: Сергей Ланбамин и Сергей Колешня (по фильму - Тимофей Черняев и Иван Кулик).
Такое впечатление, что они были прежде знакомы, уж очень гармоничен этот
«союз»...
- Вы правы, это мои однокурсники, и мы давние друзья. Когда продюсеры уже устали от
поисков актеров на эти роли, я предложил двух Сергеев, и выбор сразу же одобрили.
В «Жизни капитана Черняева» есть нестандартный образ - киллер Инна, девушка с
заметным налетом романтичности. Теперь я начинаю догадываться, что это целая
тема, драма. Так?
- С «Черняевым» всё немного проще. Это жанровое, в каком-то смысле, развлекательное
кино. У нас не было цели делать драму про Инну. Может быть, так случайно получилось
- я, правда, не хотел (улыбается). На её глазах убили единственного, родного
человека, который её воспитал. Она отомстила за него. Сама. Потому что не могла
поступить по-другому: любила его очень.
- Но слишком уж ее внешность контрастирует с занятием.
Вы имеете в виду, что она молода и привлекательна?
- Нет, другое, - Инна ведет себя не как запрограммированный на убийство снайпер, а
как наивная девочка - так разговаривает, так смотрит, улыбается, влюбляется...
- Ну, в этом нет противоречия. Она живой нормальный человек. Ей сделали больно, и
она от этой боли избавляется. Это опять к вопросу об инстинктах.
А что нужно, чтобы создать хороший детектив?
- Вообще мне интереснее драма. А чтобы создать хороший детектив, нужен крепкий
сценарий, интрига, четко выверенная структура поворотных событий. У нас же чаще
снимают «вялотекущие» детективы - без неожиданных интригующих поворотов,
характерных для хороших западных фильмов.
- А разве наше, российское кино, наши детективы не бывают интересными,
захватывающими?
А что вам нравится из наших?
- «Каменская», «Глухарь»...
Это хорошее кино. А вы не задумывались на чём «Глухарь» держится?
- Дело ведь там не в сюжете, а в том, как существует в фильме главный герой? Он очень
четко и очень подробно проживает 45 минут, такова структура серий. Актер хороший,
грамотный, обаятельный, кстати, тоже в «Щуке» учился. Он заразителен своей
абсолютной искренностью, а потому зрителю хочется с ним «прожить» этот день:
зайти на работу, пошутить с друзьями, начать новое расследование...
Сейчас на постановку содержательного, глубокого кино, где есть Мысль и
Чувство, найти деньги непросто. О таких фильмах порой говорят - «не формат». Что же
нужно сделать, чтобы искусство перестало потакать массовому вкусу и начало,
наконец, формировать его?
- Я думаю, главная проблема в том, что у нас кино не входит в сферу государственных
интересов. Реально не входит. Вот разработка нефтяных месторождений входит. А
кино - постольку поскольку.
- Сейчас человеку показывают простые истории, этакие видео-аттракционы, которые
не замутняют сознание. И зритель поглощает их все больше и больше. Такая
своеобразная наркомания.
В беседе до интервью вы сказали: «Я сейчас заканчиваю "Шамана", сдаем первого
октября на канал, это восемь двухсерийных историй, связанных одними героями. Мне
кажется, здесь мы нашли некий компромисс между телевизионным беспределом и
здравым смыслом. По-моему, получилось неплохо». Расскажите немного, что это за
фильм?
- Это восемь двухсерийных фильмов. В главной роли Владимир Скворцов. Главный герой
- следователь, некогда опер по особо резонансным делам. После двух лет,
проведенных в СИЗО, Иван
Шаманов выходит на свободу. У него есть сын, жена умерла. Есть враг -
Корнеев, человек, из-за которого
Шаман и попал за решетку...
На каком канале выйдет «Шаман»?
- На НТВ.
Ваша любимая работа - это фильм...
- ... сценарий которого я сейчас пишу. Пересказывать содержание не стану. Скажу
только, что это не детектив, а просто человеческая история.
У вас бывает свободное время?
- Когда идут съемки - нет. А сейчас, когда идет озвучивание, когда уже работаем над
музыкой, свободное время появляется.
Вот сейчас мы закончим разговор, что вы будете делать?
- Пойду к композитору.
Ну, это по работе. А потом?
- Поеду к режиссеру звукозаписи, поставим музыку и проверим, как она будет
слушаться после сведения с шумами и фоном. Когда вернусь, начну репетировать...
Что?
- М-м-м... В некотором смысле это авантюра. Одна моя давняя приятельница, кстати, с
тех самых подготовительных ГИТИСовских курсов, сейчас - оперная певица, живет в
Бостоне. Она задумала сделать спектакль из оперных арий и... «мучает» меня через
день - по скайпу. Так и репетируем. Она в Бостоне - я в Питере. В декабре приедет в
Россию, продолжим работу очно. Что из всего этого получится, не знаю!
Когда же отдыхаете?
- Вот пока она поет, я и отдыхаю. А если серьёзно, мне это интересно. Когда
занимаешься чем-то интересным, не устаешь.
Расшифруйте свое высказывание: «На наших экранах творится
беспредел»...
- Понимаете в чем дело, в кино, и не только в кино, идет тотальное упрощение жизни.
Упрощение нас самих. В наше время все меньше и меньше людей слышит классическую
музыку, читает поэзию - им непонятен этот язык. Они слушают и не слышат. Зато мы все
больше переходим на язык СМС, например, пишем «Ок!» вместо «хорошо». Да и проблемы,
которые нас волнуют, все более сужаются: мне нужна работа, ипотечный кредит,
вечером хочу успеть в тренажерный зал. Такое примерно расписание ежедневно
складывается в голове многих из нас. На мой взгляд, все это к самой жизни почти не
имеет отношения! Жизнь не в этом состоит.
А вы можете сказать - в чем?
- (смеется) Искать, чувствовать, любить, разочаровываться, чувствовать и снова
искать! А в чем еще состоит жизнь... не знаю. Это неопределимо, хотя именно это
движет нами. И пока мы будем находиться во власти этого - будет наука, будет
искусство, будет все остальное...
Интервью вела Нонна Алиева.
62