Она ворвалась на экран в фильме «
Мистер Икс», заполнив
своим телом все пространство. С призывным кличем «Пелика-а-ан! Пелика-а-ан!» она
стала настоящей звездой. Эту актрису невозможно было не заметить. К ней
невозможно остаться равнодушным. «Гликерия Богданова-Чеснокова» - прочел я в
титрах и запомнил это необычное имя на всю жизнь.
А спустя годы мне посчастливилось найти внука Гликерии Васильевны, человека тоже
не совсем обычного, с долей «богдановочесноковской» чудинки. Юрий Правиков -
человек довольно известный в кругах кинематографистов и деятелей театра. Он
сценарист, продюсер, режиссер, театровед и собиратель всего того, что связано с
именем Гликерии Богдановой-Чесноковой и Дмитрия Васильчикова - его деда,
легендарного украинского актера, основателя первого в республике театра
музыкальной комедии. Почему я написал о «чудинке», потому что Юрий Борисович
целиком пропитан духом и шармом своей великой бабушки. Рассказывая о ней, он
невольно переходит на ее интонации, использует ее жесты и даже копирует голос.
Поэтому лично у меня иногда создавалось впечатление, будто в комнате находятся не
два, а три собеседника, один из которых - Гликерия Васильевна
Богданова-Чеснокова...
Она была «вся в бабушку», из сибирских казаков. Бабушка входила в толпу дерущихся,
брала мужиков за шкирки и разводила в разные стороны. Лика росла такой же крупной,
энергичной и смешливой. С таким же большим, «очаровательным» носиком. Такая же
певунья. Как и бабушка, могла любую мелодию повторить с голоса. Станцевать -
пожалуйста!
Лика хорошо училась. Память - от Бога, уникальная! Могла бы запросто овладеть
китайским языком. Она подмечала за всеми характерные жесты, ужимки, могла
изобразить любого знакомого. В гимназии одна школьная дама заявила: «Я
подозреваю, что именно Богданова дала клички всем учителям».
Мама водила Лику по театрам - в Александринку, в Мариинку. Девочка охотно посещала
школьный театр.
Озорная и любопытная, Лика Богданова была в курсе абсолютно всех событий в
Петербурге. И однажды чуть было не оказалась... в большой политике.
- Гликерия Васильевна, а Вы в какую партию вступали? За большевиков, за
меньшевиком, за кадетов? - подначивал ее, спустя годы, внук.
- Господи! Да никто об этом не думал! Какие кадеты?! Свобода, равенство, какая-то
новая жизнь! А то ведь жили очень плохо. После 1914 года как-то все оборвалось, и на
душе плохо стало... Веришь?
Лика Богданова вступила в рабочие ячейки, искренне поверив, что царь России не
нужен. Она посещала кружки РСДРП, записывалась в бригады санитарок, в группы
рабочей молодежи - ей было любопытно все. И в ночь штурма Зимнего дворца она шла
именно штурмовать Зимний дворец. В составе вооруженного отряда Выборгской
стороны.
Когда в кино впервые показали взятие Зимнего, штурм знаменитой арки, Гликерия
Васильевна страшно расстроилась. Она увидела солдат и матросов, карабкающихся по
воротам, и подумала, что в ту ночь попросту опоздала: «Я ничего этого не застала! Я
пришла слишком поздно! Там уже все кончилось, все было взято!» Ей так и не пришлось
узнать правды, что никакого штурма не было, а большевики спокойно вошли через
комендантский подъезд.
Стоит заметить, что Лике в то время было всего 13 лет.
А уже вскоре Лика Богданова отправилась в Школу русской драмы при
Александринском театре. Комиссию возглавляли великие мастера Софронов и
Мичурина-Самойлова.
- Что Вы будете читать?
- Читать я ничего не буду, я буду петь, - и выдала весь репертуар, с которым
выступала перед ранеными. А в заключении прочла монолог Плюшкина из «Мертвых
душ». Да так, что руководитель театра Юрьев от смеха упал со стула.
И ее взяли. И курс этот был невероятно звездным, фантастическим: Михаил Царев,
Николай Черкасов, Юрий Толубеев, Николай Симонов, Александр Борисов, Елизавета
Уварова, Борис Чирков, Константин Адашевский, Василий Меркурьев и Гликерия
Богданова. Их дружба протянулась через всю жизнь.
Театральную школу Богданова окончила в 1922 году и поступила в Александринку.
Благодаря счастливой случайности, почти сразу получила роль - служанку Люси в
«Мещанине во дворянстве». На этом везение закончилось, ролей больше не было. И тут
в ее судьбе появился знаменитый украинский актер Дмитрий Васильчиков. Он
искренне заинтересовался юной Ликой и предложил: «Вам никогда здесь не дадут
сыграть то, что нужно молодой актрисе для багажа. Вам надо наиграть, накричать
голос... Поедемте со мной. У меня турне: Кисловодск, Пятигорск, Одесса, Крым...»
И она поехала.
Где-то на юге, в одном из городов Дмитрий Федорович и Гликерия Васильевна
обвенчались. В том же 1922 году у них родилась дочь Лида. Но брак был недолгим. И он, и
она по натуре были лидерами, уступать не любили. И эти взаимоотношения переходили
на сцену. Васильчиков обожал импровизировать, а Лика еще не умела. Неожиданно он
мог выдать незапланированную репризу или вставить гэг - зал взрывался, сам актер
самодовольно искрился, а девушка терялась и выглядела страшно глупо. На все ее
причитания, Дмитрий Федорович резонно замечал: «Хочешь со мной работать - учись.
Ты должна быть всегда мобилизована, чтобы как от зубов отскакивало. А иначе ты не
живешь на сцене...»
И она научилась. И теперь уже ставила в тупик его. «Ты думай, кого подставляешь!» -
возмущался любимец публики. Как отвечать на подобное, он сам не знал - не привык.
Отыгрывал мимикой, и делал это потрясающе, срывая аплодисменты. Но злился
чудовищно, закатывал скандалы.
Семья распадалась на глазах.
В 1928 году в Харькове появился первый государственный театр музкомедии. Указом
всеукраинского старосты Григория Петровского, новый коллектив возглавил Дмитрий
Васильчиков. Лика с ним не поехала. Поняла, что в театре у мужа надо стать рабой и
забыть об амбициях. Кроме того, работать предстояло исключительно на украинском
языке, который она не понимала и не признавала.
Но это решение стоило ей немало горя. Дмитрий Федорович категорически отказался
отдавать дочь и оборвал всякие контакты со своей бывшей женой. Страшно переживал,
что не ОН бросил, а ЕГО бросили. А потом его родня постаралась сделать все, чтобы
Лида долгие годы ничего не знала о своей матери, и пресекала любые попытки
Гликерии Васильевны связаться с дочерью.
В Ленинграде Богданова работала на эстраде, в мюзик-холле, выступала с молодым
Райкиным, с джазом Утесова, много хохмила. «Леня каждый раз при встрече говорил
мне: «Лика, ты моя юность! Без тебя бы у меня не было ни голоса, ни шарма. Глядя на
тебя, у меня создавалось настроение, я так ржал! Весь смех в моих песнях - это ты.
Вот пою «Пароход», а вижу тебя, и мне смешно. Все мои улыбки - от тебя». Интересуюсь,
и что ж во мне было смешного? «Ну, во-первых, это...» И указывал на нос. Это было
что-то страшное! Я краснела, зеленела! Каждый указывал мне на этот нос!..»
А перед самой войной актриса прошла конкурс в Театр музкомедии. Казалось, теперь
ее мечта осуществилась, но... С первыми бомбардировками работников театра
поставили на воинский учет, и все штатные артисты оказались лишними ртами. В этой
ситуации Гликерии Васильевне сразу дали «от ворот поворот».
К тому времени она уже была Богдановой-Чесноковой. Ее вторым мужем стал
замечательный комедийный актер Семен Чесноков. «С ним понимание у меня возникло
сразу! Я крупная, а он такой субтильный. На этом контрасте можно было играть любые
роли - так смешно! А потом я к нему и душой привязалась. Он ведь на меня как на
женщину обратил внимание».
С Чесноковым Гликерию Васильевну познакомила Рина Зеленая. Они вместе работали в
Вольном театре, в мюзик-холле, а потом стали партнерами и на эстраде. «Чесноковы
были людьми богатыми. Сеня бескорыстно подарил мне все - массивный, тяжелый
браслет с аметистами, кораллы в серебре, колье с изумрудами. Вы будете дарить все
это нелюбимому человеку? Вам же приятно, когда вам отдают все».
У него и у нее были обручальные кольца с тремя бриллиантами. Это плохая примета, к
слезам. Так и получилось.
Она недолюбила. И была недолюбима. Помешала война.
В 1940 году Гликерия Васильевна вновь родила, и вновь - дочку, Олю. В первые же дни
войны оба супруга поступили в ансамбль оперетты под руководством Валерии
Бронской. И с первых же дней Богданова-Чеснокова начала свои бесчисленные
выступления для защитников города. Сколько их было - две тысячи? Три тысячи? Точно
сказать она не могла.
Гликерия Богданова-Чеснокова дала концерты на всех фронтах - в Ораниенбауме,
Кронштадте, на палубах кораблей, в военных частях на Ладоге, в окопах, в землянках,
на ленинградских заводах. Артистов кормили в госпиталях, в частях, но она не ела, а
складывала пищу в судок и бежала домой, к маме и дочке. Сама же порой питалась
канцелярским клеем. В блокаду Гликерия Васильевна испортила себе весь организм,
но близких все равно не спасла...
Каждое утро актриса уходила из дома на сборный пункт, и каждый вечер мама выходила
к подъезду, садилась на стул и смотрела в проулок. По силуэту узнавала, когда
возвращалась Гликерия. А дома уже был накрыт стол - сервирован пустыми тарелками,
чашками, стоял чайник с кипятком, лежали сухарики - чтобы все было, как в мирное
время, чтобы не утратились традиции, чтобы воля не сгибалась.
Но однажды артисты не могли выбраться из Ораниенбаума целую неделю. И именно в те
дни умерла от голода Оленька. И в тот же день в дом попала бомба, в блок, где была
кухня. Мама находилась именно там. Стены остались, даже окна не все были выбиты, и
стул у подъезда стоял, как прежде. А внутри - ничего. «И сразу у меня никого. И все
равно надо было встать и идти работать. Я себе приказывала: встать и идти
работать!»
А вскоре умер Сеня. Сразу после Победы. У Гликерии Васильевны осталась только
работа. И тут в ее жизни вновь появился Ленинградский театр музкомедии. Теперь уже
навсегда.
Она сразу же стала играть много и с большим успехом, блистая в опереттах Легара,
Кальмана, Штрауса, Дунаевского, Милютина. Город, переживший блокаду, истосковался
по спектаклям, а уж по таким светлым и озорным, как оперетта, - тем более.
Год от года она становилась настоящей примой труппы, при том что главных ролей не
играла никогда. На афишах стали появляться надписи «С участием
Г.Богдановой-Чесноковой», а ленинградцы интересовались в кассах, участвует ли в
спектакле их любимая актриса.
А когда на экраны вышел фильм «
Мистер Икс», Гликерия
Васильевна стала настоящей звездой. На одноименный спектакль в «Музкомедию»
попасть было невозможно. Записывались в очереди, ночевали на улице.
Казалось, для нее не было ничего невозможного. Могла рассмешить одним взглядом,
одним жестом. В каждый спектакль она старалась вставить танцевальный номер,
обязательно исполнить канкан. Гликерия Васильевна успела поработать даже в
цирке. Три сезона она выступала в дуэте с клоуном Борисом Вяткиным: кувыркалась,
ходила колесом, делала заднее сальто. Зрители хохотали до слез, но мало кто
задумывался - как это удается немолодой, драматической актрисе, не имеющей
никакой специальной подготовки! Да она и сама не смогла бы этого объяснить. Ее вел
кураж, и она работала.
И совершенно неудивительным был приход актрисы в кино. Правда, на экране ей почти
не удалось спеть. Кроме «Мистера Икса», в музыкальных фильмах Богданова-Чеснокова
не снималась. Лишь в «Трембите» пела за Ольгу Аросеву.
Наиболее яркие кинороли Гликерии Васильевны были повторением сыгранного в
театре. С темпераментной Каролины слегка скопирована Мария Михайловна в
«Укротительнице тигров», которая мечтает сосватать свою бездарную доченьку за
знаменитого мотогонщика. Подобный образ был создан и в «Летучей мыши», где жена
прокурора учить дочь «стрелять глазами». Перешла на экран и галерея стареющих
примадонн: Рыкалова в «Крепостной актрисе», Придворная дама в «Каине XVIII» и
Актриса в «
Зайчике». К этой же когорте можно причислить и Елену Станиславовну в
гайдаевской экранизации «Двенадцати стульев», которая, мечтательно покручивая у
виска мокрым носком, затягивает: «Отцвели уж давно хризантемы в саду».
Тем временем здоровье стремительно ухудшалось. У Вас не желудок, а завод по
переработке камней, - говорили врачи. - Если бы Вы поменьше двигались, было бы
намного лучше. И уж тем более Вам противопоказаны любые танцы!
«А что я буду делать на сцене? Люди пришли смотреть на Богданову-Чеснокову, а я
выйду, посижу, пошучу и уйду?»
В 1970 году она упала на сцене, и ее увезли на «Скорой» прямо на операционный стол.
Великий хирург Алехин совершил чудо. Он удалил остатки желудка, заменив его на
искусственный. Эта операция стала вторым рождением для Гликерии Васильевны.
Когда она выписывалась из больницы, то попросила всех соседей по палате подойти к
окну. А на улице, на глазах у всех, сделала шикарный батман. И это было для нее - для
актрисы, и для них - безнадежно больных, символом жизни. В последние годы
Богданова-Чеснокова приходила на спектакль за два часа до начала, гримировалась,
одевалась и ложилась на диван. Постепенно гримерка заполнялась, актрисы искоса
бросали на Гликерию Васильевну испуганные взгляды и шептали: «Никакая!» После
третьего звонка по радиосвязи объявляли пятиминутную готовность, и
Богданова-Чеснокова «воскресала». Откуда бралась эта уверенность в себе? Куда
девалась слабость и отступала болезнь? Актриса шла на сцену. Чтобы заменить ее или
отменить спектакль, не было и речи. Только служение Богу и профессии.
Внук Юрий появился в ее жизни в середине 1960-х годов. Он воспитывался в семье
Васильчиковых и долго не подозревал, кто его настоящая бабушка. Узнал случайно. И
написал письмо от имени поклонника. В конверт вложил фотографию, на которой он
сидел на коленях у деда. Подпись гласила: народный артист СССР Д.Ф.Васильчиков с
внуком Юрой Правиковым. А потом он оставил семью и предстал пред очами Гликерии
Васильевны.
«Как? Митин внук?!»
В Юрии для нее сошлось все: и Митя, и Сеня, и рано утраченная любовь, и так и не
создавшаяся семья. Они разговаривали часами, гуляли по городу, ходили в гости.
Слухов о молодом любовнике Богдановой-Чесноковой моментально распространились
по всему городу. А Гликерия Васильевна и не опровергала их: пусть болтают, что
угодно. Она никому ничего не скажет. Теперь у нее есть человек, которому она
открыла все свои тайны и рассказала всю свою жизнь...
«Три бриллианта на моем обручальном кольце - это три слезы. Три моих духовных мужа:
Митя, Сеня... и ты»... Духовное супружество было высшим критерием отношений для
нее.
Сегодня Юрий Борисович бережно хранит память о своей великой бабушке, редко кого
допуская до семейных реликвий. Не разбрасывает родовые тайны всевозможным
бульварным изданиям. Хотя... кто сейчас интересуется наследием Гликерии
Богдановой-Чесноковой? Кому известны имена Григория Ярона, Владимира Володина,
Анатолия Королькевича, Елены Савицкой - выдающихся, неповторимых комиков
оперетты? В Санкт-Петербурге нет не только общего театрального музея, но даже
отдельного музея при Театре музыкальной комедии. В память о
Богдановой-Чесноковой остался лишь единственный портрет в холле.
Есть еще пластинка, давно ставшая раритетом. Есть несколько записей в фондах
радио, доступных одной-двум радиостанциям. И нет ни одной книги, посвященной
творчеству удивительной актрисы. Образ ее - сценический и жизненный - остался лишь
в воспоминаниях современников.
Хвала кинематографистам, запечатлевшим Богданову-Чеснокову на пленке! Пусть
немного, пусть не по таланту, но сохранившим частичку того, что сделала актриса в
искусстве. Эти фильмы популярны, они будут смотреться еще много лет. А значит,
Гликерия Васильевна насмешит еще не одно поколение поклонников хорошей
комедии.
19
